Давыдов! где ты? что ты? сроду
Таких проказ я не видал;
Год канул вслед другому году...
Или, перенимая моду
Певцов конфект и опахал
И причесав для них в угоду
Жеманной музе мадригал,
Скажу: май два раза природу
Зеленым бархатом постлал,
И разогрел дыханьем воду,
И вечных граций хороводу
Резвиться в рощах заказал,—
С тех пор, как от тебя ни строчки,
Ни двоеточия, ни точки
Хоть на смех я не получал.
Чем мне почесть твое забвенье?
Теряюсь я в недоуменье.
Иль, как мундирный идеал,
Под ношей тучных эполетов,
Ты вместо речи и ответов
Плечом да шпорой говоришь,
И лучшего пера не знаешь,
Как то, которым щеголяешь
И гордо с шляпы шевелишь?
Иль дружба, может быть, в отставке,
Отбитая сестрой своей,
Сидит печально на прилавке
У непризнательных дверей.
И для отсутственных друзей
Помина нет в походной ставке
Непостоянных усачей?
Ты наслаждайся с новой гостью,
Но берегись, чтоб наконец,
Платя за хлеб-соль сердца злостью,
Не захозяйничал жилец.
Иль, может быть, мудрец угрюмый,
На светлое свое чело
Ты, розам радостей назло,
Навел бразды спесивой думы;
Оценщик строгий строгих благ,
Страшась любви и дружбы ныне,
От двух сердечных побродяг
Ты держишь сердце в карантине.
Чем не пошутит хитрый враг?
Уж верить ли моим гаданьям?
Сказав прости очарованьям,
Назло пленительных грехов,
И упоительным мечтаньям
Весны, веселий и стихов,
Любви призыву ты не внемлешь,
Но в клире нравственных певцов
Перо Хераскова приемлешь
И мысленно заране дремлешь
В академических венках!
В твоем камине на кострах
Пылают: красоты угодник —
Роскошный Душеньки певец,
Теоса мудрый греховодник
И соблазнительный мудрец —
Наставник счастия Гораций;
И окаянного Парни,
Поклонника единых граций,
Которому и ты сродни
(Сказать не в гнев, а мимоходом),
Уж не заставишь в оны дни
Ожить под русским переводом.
Простясь и чувством и умом,
Не знаешь прежних мясоедов,
Ни шумных дружеских обедов,
Ни тайных ужинов вдвоем,
Где с полночи до ранней зори
Веселье бодро спорит с сном.
Теперь живой memento mori,
Мороча и себя и нас,
Не испугавшись Молиера,
Играешь ролю лицемера;
Иль, может... но на этот раз
Моим поклепам и догадкам
И стихотворческим нападкам
Пора мне положить конец.
Лихого Бурцова знакомец,
Тройного хмеля будь питомец —
Вина, и песен, и любви,
Или, мудрец тяжеловесный,
Свой стих веселый протрезви
Водою нравственности пресной,—
До этого мне дела нет:
Рядись как хочешь на досуге,
Но мне на голос дай ответ,
И, помня о старинном друге,
Ты будь Денисом прежних лет!

 Будь счастлив с постояльцем новым!
 Но берегись, чтоб наконец
 К тебе хозяином суровым
 Не обратился твой жилец.
 Иль, может быть, любовь и дружбу,
 Сих двух житейских побродяг,
 Ты презрел для небесных благ,
 Вступив в мистическую службу?
 Чем не пошутит хитрый враг?
 Уж верить ли моим гаданьям?
 Сказав «прости» очарованьям,
 Назло пленительных грехов,
 И упоительным мечтаньям
 Весны, веселий и стихов,
 Любви призыву ты не внемлешь,
 Но в клире набожных певцов,
 Ковач благочестивых строф,
 Псалтырь славянскую приемлешь
 И мысленно заране дремлешь
 В академических венках.
 В твоем камине на кострах
 Пылает сатаны угодник,
 Походов девственных певец,
 Теоса мудрый греховодник
 И соблазнительный мудрец,
 Наставник счастия Гораций;
 И окаянного Парни,
 Причастника единых граций,
 Ты променял во оны дни
 На житие церковных дедои;
 Постясь в монашеской сени,
 Не знаешь жирных мясоедов,
 Ни шумных дружеских обедов,
 Ни тайных ужинов вдвоем,
 И, следуя примерам общим,
 Ханжишь, слывя живым усопшим,
 С собой, с людьми и с божеством.
 Или... но расстаюсь с пером.
 Изобретательному гневу
 И стихотворному напеву
 Пора мне положить конец!
 Ты будь гусар или чернец,
 Любви отступник или жрец,
 Или шалун неугомонный,
 Иль сонный член «Беседы» сонной —
 До этого мне дела нет:
 Рядись как хочешь на досуге,
 Но мне на голос дай ответ,
 И, помня о старинном друге,
 Ты будь Денисом прежних лет!