Ты знаешь,
 есть в нашей солдатской судьбе
первая смерть
 однокашника, друга...
Мы ждали разведчиков в жаркой избе,
молчали
 и трубку курили по кругу.
Картошка дымилась в большом чугуне.
Я трубку набил
 и подал соседу.
Ты знаешь,
 есть заповедь на войне:
дождаться разведку
 и вместе обедать.
«Ну, как там ребята?..
 Придут ли назад?..» —
каждый из нас повторял эту фразу.
Вошел он.
 Сержанту подал автомат.
«Сережа убит...
 В голову...
 Сразу...»
И если ты
 на фронте дружил,
поймешь эту правду:
 я ждал, что войдет он,
такой,
 как в лесах Подмосковья жил,
всегда пулеметною лентой обмотан.

Я ждал его утром.
 Шумела пурга.
Он должен прийти.
 Я сварил концентраты.

Но где-то
 в глубоких
 смоленских снегах
замерзшее тело
 армейского брата.
Ты знаешь,
 есть в нашей солдатской судьбе
первая смерть...
 Говорили по кругу —
и все об одном,
 ничего о себе.
Только о мести,
 о мести
 за друга.