* * *

В глубоких бороздах ладони
Читаю жизни письмена:
В них путь к Мистической Короне
И плоти мертвой глубина.

* * *

 Братья-камни! Сестры-травы!
Как найти для вас слова?
Человеческой отравы
 я вкусила - и мертва.

О, сколько раз, в часы бессонниц,
Вставало ярче и живей
Сиянье радужных оконниц
Моих немыслимых церквей.

В овальном зеркале твой вижу бледный лик.
С висков опущены каштановые кудри,
Они как будто в золотистой пудре.
И на плече чернеет кровь гвоздик.

* * *

Я умру... Но со мной, может быть, не умрет
Предрассветная песня моя.
Может быть, до зари хоть она доживет,
До зари лучезарного дня!

Не обещай мне новых слов,—
Не хочет сердце их.
Еще хранит моя любовь
Свет старых слов твоих.

Шепот тополя весною
Я задумчиво ловлю...
Будто слышу над собою
Чье-то робкое "люблю"...

* * *

Оттого я о соснах седых,
О задумчивых соснах пою,
Что под сказки их веток густых
Засыпала в родном я краю...

С какою нежностью покоит на руках
Она свое дитя в задумчивом молчаньи!..
На сомкнутых губах лежит печать страданья,
И ласка тихая в опущенных глазах...

* * *

Лес рубят - молодой, нежно-зеленый лес...
А сосны старые понурились угрюмо,
И полны тягостной неразрешимой думы...
Безмолвные, глядят в немую даль небес...