Летал Жаворонок высоко над землёй, под самыми
облаками. Поглядит вниз — сверху ему далеко видно — и поёт:
Я ношусь под облаками,
Над полями и лугами,
Вижу всех, кто надо мной,
Всех под солнцем и луной.
Устал петь, спустился и сел на кочку отдыхать.
Я ношусь под облаками,
Над полями и лугами,
Вижу всех, кто надо мной,
Всех под солнцем и луной.
Устал петь, спустился и сел на кочку отдыхать.
Мухолов-тонконос
сидел на ветке и смотрел по сторонам.
Только покажется муха или бабочка, он сейчас же на крылья, поймает её и проглотит. Потом опять сядет на ветку и ждёт, высматривает.
Только покажется муха или бабочка, он сейчас же на крылья, поймает её и проглотит. Потом опять сядет на ветку и ждёт, высматривает.
Осень.
Хитрый Лис думает:
«Утки в отлёт собрались. Дай-ка схожу на речку — утятинкой раздобудусь».
Подкрался из-за куста, видит: правда, целая стая уток у берега. Одна Уточка стоит под самым кустом, лапкой перья в крыле перебирает.
«Утки в отлёт собрались. Дай-ка схожу на речку — утятинкой раздобудусь».
Подкрался из-за куста, видит: правда, целая стая уток у берега. Одна Уточка стоит под самым кустом, лапкой перья в крыле перебирает.
Прилетела Муха к Человеку и говорит:
— Ты хозяин над всеми зверями, ты всё можешь сделать. Сделай мне хвост.
— А зачем тебе хвост? — говорит Человек.
— А затем мне хвост, — говорит Муха, — зачем он у всех зверей, — для красоты.
— Я таких зверей не знаю, у которых хвост для красоты. А ты и без хвоста хорошо живёшь.
— Ты хозяин над всеми зверями, ты всё можешь сделать. Сделай мне хвост.
— А зачем тебе хвост? — говорит Человек.
— А затем мне хвост, — говорит Муха, — зачем он у всех зверей, — для красоты.
— Я таких зверей не знаю, у которых хвост для красоты. А ты и без хвоста хорошо живёшь.
Стоял в лесу дуб. Толстый-претолстый,
старый-престарый. Прилетел Дятел пёстрый, шапка красная, нос
вострый.
По стволу скок-поскок, носом стук-постук — выстукал, выслушал и давай дырку долбить. Долбил-долбил, долбил-долбил — выдолбил глубокое дупло. Лето в нём пожил, детей вывел и улетел.
Миновала зима, опять лето пришло.
По стволу скок-поскок, носом стук-постук — выстукал, выслушал и давай дырку долбить. Долбил-долбил, долбил-долбил — выдолбил глубокое дупло. Лето в нём пожил, детей вывел и улетел.
Миновала зима, опять лето пришло.
Птица
думает:
«В воздухе мне не прожить, в лесу не прожить, и на реке, выходит, тоже не прожить: я прятаться не умею. Кто бы меня защитил?»
И видит — летит-плывёт над рекой белая чайка.
«В воздухе мне не прожить, в лесу не прожить, и на реке, выходит, тоже не прожить: я прятаться не умею. Кто бы меня защитил?»
И видит — летит-плывёт над рекой белая чайка.
Из прибрежных кустов высунулась
толстая звериная башка, в лохматой шерсти блеснули зелёные глазки.
— Медведь! Медведь идёт! — закричали перепуганные ласточки-береговушки, стремительно проносясь над рекой.
Но они ошиблись: это был всего только медвежонок. Ещё прошлым летом он вприскочку бегал за матерью-медведицей, а этой весной стал жить сам по себе, своим умом: решил, что он уже большой.
— Медведь! Медведь идёт! — закричали перепуганные ласточки-береговушки, стремительно проносясь над рекой.
Но они ошиблись: это был всего только медвежонок. Ещё прошлым летом он вприскочку бегал за матерью-медведицей, а этой весной стал жить сам по себе, своим умом: решил, что он уже большой.
Сидит Старик, чай пьет.
Не пустой пьет – молоком белит. Летит мимо Сова.
– Здорово, – говорит, – друг!
А Старик ей:
– Ты, Сова, – отчаянная голова, уши торчком, нос крючком. Ты от солнца хоронишься, людей сторонишься, – какой я тебе друг?
Рассердилась Сова.
Жил в лесу Тетерев, Терентием звали.
Летом ему хорошо было: в траве, в густой листве от злых глаз прятался. А пришла зима, облетели кусты и деревья — и схорониться негде.
Вот звери лесные, злые, и заспорили, кому теперь Терентий-Тетерев на обед достанется. Лисица говорит — ей. Куница говорит — ей.
Лисица говорит:
— Терентий спать на землю сядет, в кусту. Летом его в кусту не видно, а нынче — вот он. Я понизу промышляю, я его и съем.
Летом ему хорошо было: в траве, в густой листве от злых глаз прятался. А пришла зима, облетели кусты и деревья — и схорониться негде.
Вот звери лесные, злые, и заспорили, кому теперь Терентий-Тетерев на обед достанется. Лисица говорит — ей. Куница говорит — ей.
Лисица говорит:
— Терентий спать на землю сядет, в кусту. Летом его в кусту не видно, а нынче — вот он. Я понизу промышляю, я его и съем.
—
Прежде земли вовсе не было, — рассказывает хант-зверолов. — Только
одно море было. Звери и птицы жили на воде и детей выводили на воде.
И это было очень неудобно.
Вот раз собрались звери и птицы со всех концов моря, устроили общее собрание.
Вот раз собрались звери и птицы со всех концов моря, устроили общее собрание.