* * *

Я в гарнизонном клубе за Карпатами
читал об отступлении, читал
о том, как над убитыми солдатами
не ангел смерти, а комбат рыдал.

* * *

Я был пехотой в поле чистом,
в грязи окопной и в огне.
Я стал армейским журналистом
в последний год на той войне.

Я прошел не очень много
и не очень мало:
от привала до привада,
от границы до границы,
от криницы до криницы,
от села и до села.
И была моя дорога
и трудна и весела.

Светлеет запад и восход
по расписанью ночи.
И золотистый небосвод
ветрами обмолочен.

 Бойцы из отряда Баженова прошли
 по тылам 120 км, неся раненого.

Можно вспомнить сейчас,
 отдышавшись и успокоясь.
Не орут на дорогах немецкие патрули.
По лесам непролазным
 и в озерах студеных по пояс
мы товарища раненого несли.

Хороним друга.
Мокрый снег.
Грязища.
Полуторка ползет на тормозах.
Никак правофланговый не отыщет
песчинку в затуманенных глазах.

Всю ночь по ледяному насту,
по черным полыньям реки
шли за сапером коренастым
обозы,
 танки
 и полки.

Я засыпаю на закате
и просыпаюсь па заре.
Под небесами
в хвойной хате
хлопочут птицы на горе.

* * *

Прожили двадцать лет.
Но за год войны
мы видели кровь
 и видели смерть -
просто,
 как видят сны.

К рассвету точки засекут,
а днем начнется наступленье.
Но есть стратегия секунд,
и есть секундные сраженья.